Эрих фон Дэникен - Боги майя [День, когда явились боги]
Потом, когда труды над всем этим великолепием были завершены, случилось непостижимое: майя оставляли один город за другим и переселялись на расстояние всего нескольких сотен километров, чтобы опять начать закладку новых городов. Это происходило почти полторы тысячи лет, пока Эрнандо Кортес не завоевал Теночтитлан.
Непонятный процесс, над убедительным объяснением которого сотни умных людей ломали свои научные головы.
Что можно себе представить?
Индейцы восстали против правителей и жрецов?
Произошла революция? Об этом нет ни малейших свидетельств: «старые» сооружения после исхода остались нетронутыми. Как учит всемирная история, победители в гражданской войне завладевают городами и поселками и заселяют их.
Жители бежали от голода? Это предположение попадает пальцем в небо. Превосходные оросительные системы гарантировали майя богатые урожаи маиса, а он был основным продуктом их питания. В распоряжении майя были огромные пространства невозделанных пахотных угодий; они могли, имея высокоразвитые методы земледелия, отвоевывать их у лесов путем выжигания или корчевания деревьев, как и было у них принято. Кроме того, даже после самого ужасного голода кто-то да выживает и сократившаяся численность племен восстанавливается.
Неожиданное переселение было вызвано катастрофическим изменением климата? Такое предположение сразу можно исключить, потому что майя переселились на север и юг на расстояние всего 300 км. Крупномасштабное изменение климата, при котором прежние территории стали непригодными для проживания, сделало бы невозможным существование на столь близко расположенном месте. Это же касается эпидемий — об этом заговорили недавно — скоротечной малярии, болотной лихорадки, которую переносят обыкновенные малярийные комары. Эти противные комары — я достаточно с ними знаком — преследовали бы обнаженных индейцев буквально по пятам.
Испытывая необходимость предложить убедительное объяснение, большинство специалистов поддерживают тезис, согласно которому майя были изгнаны захватчиками. После логических рассуждений я считаю и это объяснение неубедительным: почему это вдруг майя ни с того ни с сего позволили бы изгнать себя с родных мест и лишить имущества? Вероятно, они бы оборонялись и противостояли оккупантам. Люди наслаждались расцветом цивилизации, неужели они не стали бы защищаться? Или победители поработили их, задушив данью, ведь города и деревни не были разрушены в боях?
Доподлинно почти ничего неизвестно, а все предположения довольно спорны. Однако четко подтверждено, что некоторые церемониальные центры были покинуты чуть ли не внезапно. Например, в Тикале осталась незавершенной платформа храма. В Уаксактуне стоит недостроенная стена. В Дос-Пилар у лепщика, не закончившего строку иероглифов, выпал из рук шпатель.
Об этих очевидных случаях мой знаменитый земляк Рафаэль Жирар, который жил среди нынешних майя десятки лет, пишет следующее:
«Такое внезапное прекращение всех работ в то время, когда цивилизация майя находилась в полном расцвете, показывает, что ее крушение имело насильственный характер» [1].
Возможно, но тогда майя должны были покинуть свои города и селения до вторжения захватчиков, потому что на развалинах не обнаружены следы разрушений. Майя оставили после себя невредимые города-призраки! Несомненно, охваченные порывом погони и уничтожения, свойственным первобытным людям, предполагаемые завоеватели стали бы преследовать майя и препятствовать им в построении нового государства. Остается и вопрос вопросов в рамках гипотезы о завоевании: почему оккупанты не обосновались на месте своей неожиданной победы, почему не «насладились» обретенным комфортом?
В ранней литературе майя речь идет о «старом» и «новом» царстве майя. Современные исследования показали, что «старое» царство не было оставлено внезапно — по команде воображаемого правителя. Переселение происходило постепенно: с 600 до 900 г. майя оставляли один город за другим. Ликвидация «старого» царства осуществлялась на протяжении свыше трехсот лет, и параллельно с этим основывались новые города. Кортес и его бандиты об этом ничего не знали. Они захватили такие прекрасные города, как Чичен-Ица, Майяпан или Чампотон, и это были исключительно заново основанные города. Старые города майя были давно заброшены и заросли лесами. Все, что майя смогли спасти из наследия предков в области культуры, цивилизации и важных знаний в своих новых городах, стало жертвой испанской христианизации.
Единственный ключ к провидческому пониманию исчезнувшего мира оставил после смерти один из самых фанатичных разрушителей культурных сокровищ майя. Мрачная шутка.
Этого человека звали фрай Диего де Ланда. Он родился в 1524 г. в знатной семье в городе Сифуэнтес, что находится в провинции Толедо. Это было великое время распространявшей свое влияние церкви, и в старинных испанских семействах было хорошим тоном посвящать сына или дочь служению церкви. В 16 лет Диего поступил в монастырь францисканцев в Сан-Хуан-де-лос-Рейес. Целиком посвятив себя служению Христу, он отрекся от жизненных благ и готовился к миссионерской деятельности, посредством которой орден пытался претворить в жизнь Евангелие.
Диего было 25 лет, когда его включили в группу монахов, которая получила задание «обратить» в христианство 300 000 индейцев на полуострове Юкатан — между Мексиканским заливом и Карибским морем.
Образованный и исполненный стремления целиком отдаться служению Христу, де Ланда за несколько месяцев выучил язык майя и, ступив на землю Юкатана, уже мог читать проповеди и послания на языке аборигенов.
Неудивительно, что молодой человек сделал быструю карьеру. Вскоре он стал настоятелем основанного им самим монастыря в городе Исамаль. Испанец в грубошерстной коричневой рясе и с обязательной для служителей Христа бородой появлялся повсюду. Он следил за обучением молодых индейцев, которые вскоре уже не отставали от своих одержимых наставников в искоренении старых обычаев.
Естественно, Диего де Ланда присутствовал и при таком событии, как основание Мериды, — в 1542 г. посреди города Т'хо, на расстоянии одного дня пути от Исамаля, испанцы основали город, ставший плацдармом для завоевания Юкатана.
Францисканец восхищался величественными сооружениями Т'хо, но рассматривал их исключительно как удобные каменоломни для постройки христианской Мериды: храмы майя превратили в христианские соборы, пирамиды — в испанские административные здания. Хотя неисчислимое множество камней выломали и перетащили на новые стройплощадки, де Ланда сомневался, «удастся ли когда-нибудь исчерпать запасы строительных материалов» [2].
Святой фанатик стал настоятелем ордена, в обязанности которого входил надзор за миссионерской деятельностью, и епископом Мериды. Во время одной из инспекционных поездок де Ланда разозлился на непокорных индейцев, которые по-прежнему справляли старые обряды и не хотели отрекаться от своих старых богов. Епископ велел конфисковать все рукописи майя и «идолов».
В памятный день 12 июля 1562 г. перед церковью Сан-Мигель в Мани, последней столице майя, были свалены в кучу 5000 «идолов», 13 алтарей, 197 культовых чаш и 27 научных и религиозных трудов, иллюстрированных рукописей майя. По приказу епископа разожгли костер. Языки пламени поглотили бесценные свидетельства великой культуры. В переводе название города Мани означает «все кончено».
Диего де Ланда равнодушно записал:
«Мы нашли большое количество книг с рисунками, но поскольку в них содержались только ложь и чертовщина, мы их все сожгли, что крайне огорчило майя и повергло их в глубокую печаль» [3].
Печаль сохранилась до сих пор, прежде всего среди историков. Аутодафе в Мани послужило сигналом. В слепом усердии миссионеры сжигали рукописи майя, где бы их ни находили. Искоренялись любые следы майя, которые вели к их древним богам. И все же именно безжалостному епископу де Ланда исследователи обязаны ключом к миру майя.
Настоятель ордена и епископ — «ястреб» среди миссионеров — из-за своих жестоких методов стал при испанском дворе объектом критики «голубей». Об этом ему донесли его шпионы. Знакомый с дворцовыми интригами, он приготовился к серьезному повороту дел и постарался приобрести друзей, которые посвятили бы его в тайны мира майя. Таких осведомителей он нашел среди членов знатных индейских родов — Коком, Ксиу и Ица. Чтобы в случае необходимости иметь возможность документально доказать «опасность» майя, он записывал на латыни, что его новые друзья говорили о своих богах и мифах, своей фантастической системе счисления, полном алфавите и точном календаре. В 1566 г. он завершил свою апологию «Relaci6n de las cosas de Yucatan» — «Доклад о делах на Юкатане» [4]. Этот труд стал важнейшим источником для исследований по истории и культуре майя. Обнаружен он был благодаря случаю.
